Русская православная миссия в досинодальный период

Монашеская колонизация

Несмотря на такое, казалось бы, бурное и яркое начало евангельского просвещения Руси Господь попустил, казалось, полное разорение поднимавшейся высокой христианской культуры и Православной Церкви. Монгольское иго было временем разорения и одичания, когда при слове «монгол» в страхе бросали все и бежали в леса. Князь князя и брат брата предавал и продавал завоевателям. С народа собирали огромную дань, а вереницы русских людей шли на многочисленные невольничьи рынки Азии и Европы. В разоренных монастырях лишь кое-где теплилась жизнь. Страх перед «ненавистной рознью мира сего» охватил народ.

В это время монахи уходили в укромные лесные уголки. Монахи уходят по рекам в местности, населенные непросвещенными народами, и там ставят кельи, храмы и часовни. Они живут простой жизнь: ловят рыбу, возделывают землю, валят лес. И утверждают монашеский строй жизни. Эти маленькие группки монахов, идущие все глубже и глубже в дремучую чащу, и являются в то время просветителями русского народа. Они несут веру, образ молитвы, образ христианской жизни и своим примером учат местное население христианской жизни, отчасти внедряя среди них и высокую христианскую культуру. Именно они были проводниками духовной и культурной жизни и одновременно православной государственности в темный период монгольского разорения Руси.

Эта малая закваска понемногу давала свои плоды, хотя яркая, полноценная подвижническая жизнь во всей полноте раскрылась уже во времена преподобного Сергия. Его ближайшие современники Стефан Махрищский, Димитрий Прилуцкий, Кирилл Белозерский — это его соратники, сотаинники. Св. Сергий ставит храм во имя Святой Троицы в глуши, чтобы, «взирая на Св. Троицу, одолеть страх перед ненавистной рознью мира сего». Этот путь личного подвига на долгое время становится определяющим. До одиннадцати учеников преп. Сергия явились в большинстве случаев еще при его жизни основателями около 150 монастырей, ставших целой сетью новых обителей, где идет полноценная, высокая духовная жизнь. Все ученики преп. Сергия — святые, и все несут заветы своего духовного отца в разные концы русской земли. Троицкая Лавра в этом первом поколении ее иноков сделалась центром православной миссии и духовного лучеиспускания огромной силы. По двум направлениям бежит этот духовный поток православного просвещения из Троицы-Сергия: на юг, в Москву, в ее городские и подмосковные монастыри, и на север, в лесные пустыни по Волге и в Заволжьи.

Это было время, когда уже зашаталась и пала Византия, когда святитель Григорий Палама отстаивал опыт исихастской молитвы, опыт подлинной живой православной веры и учения о способности приобщения к благодати Божией перед обмирщенными учеными мужами Византии. А на Руси общими усилиями духовной закваской православных монахов-миссионеров заквашивается весь русский народ. Отступает страх перед монгольским и духовным разорением, народ получает благодатную силу для одоления «ненавистной розни мира сего». Преподобный Сергий вместе со святым митрополитом Алексием дают пример и властно противостоят этой розни. Вразумляется рязанский князь, новгородская вольница. Русь становится способной объединиться, чтобы противостоять иноземному игу и утвердить православную государственность. Основной характерный пример линии духовного просвещения в это время — друг и ученик преп. Сергия — Кирилл Белозерский. Он приходит на Белое озеро 60-летним и живет в землянке до самой кончины; его подвигом и подвигом его учеников и соратников просвещается огромный край.

Преп. Сергий и его подвижники — это основная линия русского монашества. Маленькое поселение двух-трех монахов называлось початком; из них иногда рождались монастыри, а иногда вокруг поселялись крестьяне и появлялось село. Большие села превращались в города. Так возникли Устюг, Ветлуга, Кашин и др. Так совершалась монашеская колонизация Руси, которая несла с собой не только слово Божье, но и освоение новых земель. Таким образом, в монашеской миссии Древней Руси явственно проявлялось исполнение евангельской заповеди о деятельной вере, преображении душ человеческих и внешнего мира.

Основными руководителями народа в то время были монахи. Они же были основными воспитателями, учителями. Они учили любви к Церкви и Богослужению, постам, обрядам, укладу семейной и общественной жизни, навыкам труда. Они учили сознавать себя православным, прививали культуру — делали разрозненные племена русским народом.

На севере финские племена присоединялись к Руси: ижоры, карелы, годи, чудь, черемисы, вотяки, мери, отчасти мордва, лопари и др. В это время монашеской колонизации племен, населявших русскую землю, особую роль играет святитель Стефан Пермский. Мы знаем его довольно подробное житие, написанное Епифанием Премудрым.

Стефан составляет зырянскую азбуку и начинает переводить Св. Писание и богослужение. В те времена (да и несколько веков позднее) это было делом неслыханным, на Руси такого еще не бывало. Колонизация племен (и не только монашеская), населявших Русь, приводила к их обрусению, т.е. к потере национальной самобытности, ассимиляции племен к русскому образу жизни. Богослужение совершалось всюду на славянском языке, на местном говорили лишь проповедь и изъясняли Св. Писание и богослужение.

Св. Стефан и его миссия в этом смысле уникальны и наиболее полно отражают евангельское понимание миссии. Святой как бы умаляет славянский язык, славянское богослужение, как бы низводит русскую православную культуру до уровня диких зырян, исполняя тем самым принцип апостола Павла: «Для всех я сделался всем, чтобы обратить хотя бы некоторых…»

Главное, что осталось после св. Стефана, — это опыт обращения к малому народу не с целью вовлечь его в русскую культуру и лишить самобытности, а с тем, чтобы умалиться до уровня этого непросвещенного народа, дать ему свою письменность, богослужение и Св. Писание на его языке. Это был уникальный опыт. Много веков прошло, но не нашлось равного по силе и глубине проповеди внешним народам св. Стефану до XIX века. И только в XIX веке в связи с возрождением миссионерского дела и подъемом русской культуры, в связи с расширением внутренней миссии, направленной на просвещение российских народов, и внешней миссией, направленной на просвещение алеутов, китайцев и др., этот уникальный опыт XIV века был возрожден.