Ежемесячные архивы: Декабрь 2014

Осенью текущего года на экраны российских кинотеатров вышел новый фильм режиссера Никиты Михалкова «Солнечный удар». О чем этот фильм и какое сообщение он несет зрителю, хочется поразмышлять с читателем в этой статье.

Давайте поговорим…

Фильм «Солнечный удар» создан на основе двух произведений Ивана Бунина — рассказа «Солнечный удар» и дневниковых записок писателя о трагических революционных событиях  1917—1918 гг., получивших наименование «Окаянные дни». При этом картина Михалкова — это не просто киноновелла, основанная на художественной передаче таланта великого русского писателя, но прежде всего интеллектуально-философский труд по анализу исторических вех истории России XX века с последующим посылом поколениям современности. В основу кинодрамы положена поистине библейская тема взаимосвязи духовного падения личности и его тесная взаимосвязь с грехом целого народа, государства как такового, влияния личного выбора на судьбы будущего.

Творение Михалкова конструктивно представляет собой уникальный режиссерский прием, а именно игру на исторических параллелях, на тонком взаимодействии исторических тем, человеческих и общенациональных судеб страны. Исходный сюжет прошлого построен на личностных событиях главного героя — молодого поручика, имевших место в 1907 году на борту прогулочного речного парохода, картины будущего — на коллективной драме грядущего — трагедии Белой Армии в Крыму ноября 1920 года.  Таким образом, одна картина дополняет другую, раскрывая и объясняя через себя свой глубинный смысл, философский подтекст и духовной шифр.

Ценность кинодрамы Михалкова состоит в том, что она не является кричащим плакатом, агитирующим беспрекословно принять определенную точку зрения, зритель не подвергается этому смысловому давлению, столь характерному для современного кинематографа. Михалков не поучает и не проповедует — он выступает в роли деликатного и мягкого собеседника. «Давайте поговорим, — как будто приглашает режиссер. — Давайте поговорим, пока у нас еще есть возможность собраться и поговорить… Давайте оценим события тех лет, взвешенно и трезво и не будем совершать ошибок прошлого, чтобы не повторить той ужасной трагедии в будущем».

«Как все это случилось?»

Главная, сердцевинно-смысловая идея фильма, конечно же, сосредоточена не на истории влюбленности молодого поручика и его случайной попутчицы-незнакомки, хотя внешне она выставлена на первый план, на деле же она сокрыта в совсем иных философских пластах. «Как все это случилось? Как произошла эта русская Катастрофа?» — вот главный вопрос фильма, который ставит Михалков перед героями картины и перед зрителем.

История же главного героя фильма, молодого поручика, — это раскрытие главной составляющей вышеобозначенной проблемы, которая заключается в отстраненности элиты Российской Империи от воспитания своего народа, что в итоге и приводит к крушению огромной страны с тысячелетней историей и великой культурой. Призванная быть носителем этой культуры и исторического наследия, элита, которую мы видим в фильме в лице молодого офицера, безмолвствует, отстраняется, занятая собственными, далеко не духовными поисками и проблемами. Этот месседж автора мы наблюдаем на протяжении одного из стержневых, на мой взгляд, эпизодов кинокартины — общении молодого офицера и мальчика Егория.

Как будто вручаемый поручику на временное воспитание и попечение о его судьбе, Егорий и главный герой случайно знакомятся на речной пристани маленького уездного городка. На всем протяжении их взаимоотношений мальчик повсеместно сопровождает главного героя, в котором он видит представителя эталона русского общества, взрослого авторитетного человека, и задает ему совсем не детские пытливые вопросы о смысле жизни, мировоззрении, Боге. И вот как-то во время их совместной прогулки, поднимаясь на речной пригорок, Егорий начинает рассказывать поручику о том, что у них в школе появился новый учитель из Петербурга, такой же, как и наш герой, молодой, очень добрый, но рассказавший им как-то на уроке, что Бог — это выдумка, а сам человек есть продукт эволюции, произошедший от обезьяны. При этом Егорий задает офицеру вопрос о том, не читал ли он «Происхождение видов» Дарвина, о котором им говорил учитель, от чего поручик, погруженный в свои амурные размышления, отмахивается, говоря, что, быть может, человек и вправду потомок обезьяны и каждый верит в то, во что хочет верить. Отстраненный, казалось бы, ответ молодого офицера, произнесенный им с желанием поскорее прекратить кажущуюся ему назойливой болтовню Егория, производит в сознании мальчика разрушительный эффект. И вот, уже идя рядом с поручиком, он начинает сокрушенно вслух рассуждать: «Так это что же получается, что и мои родители, и батюшка в церкви, и владыка, и даже сам Государь… от обезьяны? И Бога вправду нет?!» Мы видим в этих его словах последовательное крушение иерархии ценностей: авторитета семьи, государства, Церкви и Бога. Этот маленький эпизод раскрывает всю ту духовную лень и безответственность, что скапливалась в России к началу XX века: не пожелавшее само воспитывать свой народ, высшее общество империи само отдает тысячи таких вот Егориев в руки революционеров-учителей, взрастивших из них авангард грядущей революции, которая и сметет, в конечном счете, через каких-то десять лет великую страну.

В сентябре 2014 года в конференц-зале Кафедрального собора Христа Спасителя проходил семинар «Организация трезвенного просвещения и помощи страждущим алкоголизмом». Он был организован Калининградской епархией совместно с Синодальным отделом по церковной благотворительности и социальному служению, а также Иоанно-Предтеченским братством «Трезвение». Одним из участников семинара был руководитель Координационного центра по утверждению трезвости и противодействию алкоголизму Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Валерий Константинович Доронкин. Он давно и успешно занимается работой по социальной адаптации алкоголиков.

— Валерий Константинович, для того, чтобы эффективно заниматься такой работой, надо обладать немалым опытом, в том числе и в области медицины. Не могли бы вкратце рассказать о себе?

— В 2003 году я закончил юридический факультет Российского государственного социального университета, хотя уже с 1998 года работаю в сфере социального служения. С ноября 1998-го по январь 2001-го занимался социальной реабилитацией алкоголиков и наркоманов, участвовал в создании двух реабилитационных центров. Затем стал заместителем директора по социальной работе в комплексном центре социального обслуживания «Ясенево» в Москве. Потом также занимал руководящие должности в социальных учреждениях столицы — в центре социального обслуживания «Ярославский», в Свято-Димитриевском сестричестве при 1-й градской больнице. С января 2006 по октябрь 2009 года по распоряжению Святейшего Патриарха Алексия II работал директором Центральной клинической больницы святителя Алексия, митрополита Московского. А теперь — руководитель вышеупомянутого Координационного центра.

— Таким образом, вы уже более 15 лет занимаетесь борьбой с пьянством в нашем обществе. Что, на ваш взгляд, самое трудное в этой, надо сказать, нелегкой борьбе?

— К сожалению, за последние 100 лет многое в этом вопросе существенно изменилось. В дореволюционной России пьяница был всеобщим посмешищем, вызывал порицание. В наше время, к сожалению, посмешищем является трезвенник. Мир перевернулся, все встало с ног на голову. Теперь при слове «трезвенник» в голове появляется одна ассоциация: мол, это язвенник. Если человек в компании не пьет, значит, с ним что-то не так, и он даже вызывает подозрение. Мой близкий товарищ, профессор Григорьев (иерей Григорий Григорьев, председатель Александро-Невского общества трезвости в Санкт-Петербурге, также принимал участие в семинаре. — Прим. ред.), был врачом на подводной лодке и вспоминал, что на флоте бытовало мнение: кто не пьет, тот стучит. А кто пьет, что, не стучит никогда?

— То есть люди, ведущие трезвый образ жизни, еще и оправдываться должны…

— Да. В таком духе: «Знаете, я закодировался, я больной». Навязывается стереотип: здоровый человек не пить не может. Задача православных обществ трезвости — развенчать такое отношение к этому понятию. И, конечно же, в основе всей нашей деятельности лежит боль за наш народ, который фактически вымирает.

— Мне кажется, здесь вы все-таки преувеличиваете.

— Совсем нет. Есть понятие так называемого «русского креста». Кто не знает, можно в интернете посмотреть, что это такое. Это демографический провал, вымирание наших сограждан. И одной из основных причин является нетрезвый образ жизни. И это не в современной России началось. Еще в 1985 году лидерам тогдашнего Советского Союза стало понятно, что страна гибнет, и во многом из-за безудержного пьянства. Был принят «антиалкогольный закон», вызвавший неоднозначную реакцию. И прежде всего потому, что людям не объяснили, почему они должны бросить пить.

Основной ресурс в борьбе с алкоголизмом нужно вкладывать именно в просвещение, объяснять людям, зачем им жить трезво, что вообще значит — жить трезво. Второй ресурс — это ограничение на продажу алкоголя. Одно из первых дел, которое сделал Патриарх Кирилл: в 2009 году был создан Церковно-общественный совет по защите от алкогольной угрозы. И первые публичные рекламные ролики с участием звезд нашего спорта, кино, первые рекламные антиалкогольные блоки были сделаны именно по инициативе Русской Православной Церкви, при деятельном участии Церковно-общественного совета. Таким образом, Церковь реагирует на эту боль народа.

Сейчас в рамках синодального Отдела по церковной благотворительности и социальному служению, где я занимаюсь координацией деятельности, мы создаем православные программы помощи людям, страдающим алкогольной зависимостью. Также занимаемся программами профилактики. В основу всей работы мы ставим тезис о важности возрождения в нашем обществе, в российской культуре, в общественном сознании отношения к понятию трезвого образа жизни как духовно-нравственной ценности. К сожалению, представление о трезвости как о норме жизни в нашем обществе, в нашей культуре, без преувеличения можно сказать, просто утрачено.

В августе в Калининградской области широко отмечался 100-летний юбилей со дня начала Первой мировой войны (1914—1918). Не осталась в стороне от памятной даты и Калининградская епархия, священники которой принимали участие в различных мероприятиях в разных уголках нашей области, на сегодняшний момент — единственной территории современной России, где проходили боевые действия той войны. Настоятель Свято-Духова храма г. Нестеров протоиерей Георгий Бирюков уже немало лет проводит серьезную краеведческую и поисковую работу, посвященную этой, долгое время в силу определенных идеологических установок «забытой войне». Восстанавливает историческую справедливость, извлекая из небытия имена воинов, погибших 100 лет назад за Отечество. Поэтому логично в юбилейный год именно с ним побеседовать о тех далеких героических страницах в истории нашего края. (Окончание. Начало в № 10 (127) октябрь 2014 г.)

В память павших за Отечество

— Отец Георгий, вы часто бываете на мемориале у поселка Совхозное (ранее Маттишкемен), расположенном у места, где проходило Гумбиннен-Гольдапское сражение. Здесь покоятся несколько сотен русских солдат, вы проводите там заупокойные богослужения. В создании этого мемориала вы тоже принимали участие?

— К созданию мемориала в Совхозном я отношения не имею. Он был создан в 1920-е годы местными германскими властями. Сохранился в первоначальном виде потому, что Калининградский облисполком еще в 1957 году включил мемориал в список памятников истории, подлежащих государственной охране. Хотя, следует отметить, мемориал давно не ремонтировался. И здесь та информация, которую я размещал в электронных и печатных СМИ, могла сыграть свою роль. Также и то, что наши ежегодные крестные ходы на Гумбинненское поле привлекали внимание и общественности, и властей. Как бы то ни было, сегодня происходит масштабная реконструкция этого мемориала, в составлении проекта которой я также принимал участие.

— Осталось много других могил, часто безымянных. Вы вместе с другими поисковыми организациями стараетесь приводить их в порядок, по возможности возвращаете имена погибших героев. Много делают здесь православные скауты отряда «Ятвягия», которых уже несколько лет вы духовно окормляете.

— Да, в последние годы две организации — скаутская организация «Ятвягия» и казаки хутора имени Козьмы Крючкова Семиреченского казачьего войска — проводят большую работу по поиску заброшенных воинских захоронений. Найденные захоронения по возможности благоустраиваются, очищаются от мусора, упавших деревьев и кустарника. На могилах русских воинов устанавливаются православные кресты и мемориальные плиты. Например, неподалеку от поселка Краснолесье скауты «Ятвягии» благоустроили братскую могилу, в которой похоронены шесть русских воинов. Сегодня она покрыта тротуарной плиткой, установлены кресты, мемориальная плита. Сохранена и старая надгробная плита, еще немецкого времени. А ведь место было запущенное, заросшее кустарником. Сама могила была вскрыта черными копателями, а кости погребенных разбросаны. Сегодня — полный порядок.

— В рамках конкурса «Православная инициатива» под вашей редакцией был выпущен набор открыток «По следам Первой мировой войны. Воинские захоронения Нестеровщины». Как долго пришлось собирать материал и что еще в планах выпустить по военной тематике, прежде всего связанной с Первой мировой войной?

— В прошлом году «Ятвягия» напечатала неплохим тиражом набор открыток, но не только. Была создана и напечатана тиражом 1000 экземпляров карта туристических маршрутов по местам боев Первой мировой войны, и брошюра о воинских захоронениях Нестеровщины. Материал для них собирался несколько лет. В планах — продолжение такой деятельности. Материал для новых изданий уже собран. Но выпуск будет зависеть от наличия средств.

В 2014 году мы воздаем 100-летнюю молитвенную память подвига офицеров, солдат и сестер милосердия русской армии, павших в боях той Великой войны. В этой статье мы попытаемся внести свой маленький вклад в это святое дело и вспомнить подвиг православных пастырей, шедших с крестом Христовым и верой наравне с русским солдатом, и положим свой венок памяти на их забытые могилы. (Окончание. Начало в № 10 (127) октябрь 2014 г.)

Погребение умерших

Настоящий героизм проявляли пастыри и при погребении умерших. Труд этот был не таким простым, как может показаться. Собирать убитых с поля боя, в то время как полк ушел вперед, было очень сложно. Священник порой должен был разыскивать тела умерших на огромных площадях, бывших недавно полями ожесточенных сражений. «По полю нашего первого сражения, — писал священник М. Щербаков, — я ездил 20, 21 и 22 августа, но объездить, исследовать его я не мог. Линия наступления нашего полка имела в ширину версты три, наступление мы повели почти за 6 верст от линии окопов противника и гнали противника с его позиции версты 2—3. Значит, нужно было исследовать приблизительно 25 квадратных верст. Здесь было несколько деревень, леса, пахотные поля, пески, кустарники, болота».

Согласно действовавшему положению, хоронить убитых должны были местные жители под руководством священника. Создавались также команды для рытья могил, состоявшие обычно из санитаров и музыкантов. Однако на практике в районе сражения никаких жителей могло и не быть, а погребальные команды часто оказывались далеко. Два человека (священник и псаломщик), конечно же, не смогли бы собрать убитых в одно место, выкопать могилу и поставить крест. Пастырь каждый раз сам разыскивал помощников для совершения погребения и привлекал случайных людей.

Следует добавить, что поиск убитых и их погребение порой приходилось совершать и под обстрелом. Нередко священники за этим трудом погибали. Так, в ночь с 21 на 22 мая 1915 года близ города Любачева (Польша), вынося с поля боя и погребая убитых, погиб известный миссионер священник Елпидий Осипов. Неприятельский снаряд разорвался так близко к пастырю, что санитары смогли найти только некоторые части его тела, которые опознали по одежде. 22 января 1916 года у селения Глиница (Белоруссия) был убит разрывной пулей священник Александр Язловский, убиравший с поля боя убитых вместе с четырьмя солдатами.

Несли подвиг своего служения и флотские священнослужители. В октябре 1914 года на минном заградителе «Прут» погиб иеромонах Антоний (Смирнов). Пастырь отказался уйти с тонущего корабля, чтобы не занимать место в шлюпке. «Спасайтесь сами; вы молоды, а я уже пожил на белом свете и стар», — сказал отец Антоний. Пастырь осенил спасающихся воинов крестом и скрылся внутри корабля, который вскоре погрузился в воду.

В плену рядом с паствой

Немалое количество военных священников оказалось в плену. И там они находились на своем посту — рядом с паствой. Свой священнический долг они продолжали выполнять и в условиях лагерной жизни, разделяя с воинами все лишения и скорби плена.

Лишения действительно были серьезными. По словам священника Николая Болбочана, жизнь в лагере была настолько тяжелой, что «многие священники не выдержали этих условий и, разбитые нравственно и физически, обратились в инвалидов и были отпущены в Россию, некоторые из них уже умерли». По свидетельству отца Николая, зимой в его бараке замерзала вода в ведре. Скудным было и питание: «Утром «кофе», состоящий из сваренных тертых диких каштанов и цикория без молока и сахару; в 12 ч. дня вареный горох, брюква либо кормовая морковь; в 6 ч. вечера похлебка из кукурузной муки с примесью 25 % деревянных опилок. Получать обед со стороны в большинстве лагерей запрещено». Неудивительно, что отец Николай Балбочан за 23 месяца плена был доведен до туберкулеза и выжил только благодаря тому, что был отпущен в Россию, когда болезнь была еще в начальной стадии.

В августе в Калининградской области был широко отмечен 100-летний юбилей со дня начала Первой мировой войны (1914—1918 гг.). Не осталась в стороне от памятной даты и Калининградская епархия, священники которой принимали участие в различных мероприятиях в разных уголках нашей области, на сегодняшний момент единственной территории современной России, где проходили боевые действия той войны. Настоятель Свято-Духова храма г. Нестерова протоиерей Георгий Бирюков уже немало лет ведет серьезную краеведческую и поисковую работу, посвященную этой долгое время в силу определенных идеологических установок «забытой войне». Он восстанавливает историческую справедливость, извлекая из небытия имена воинов, погибших 100 лет назад за Отечество. Поэтому логично в юбилейный год именно с ним побеседовать о тех далеких героических страницах в истории нашего края.

Памятник у озера

— Недавно, о. Георгий, вы служили литию на торжественном открытии памятника воинам 106-го Уфимского полка, сложившим головы в боях за Родину в Первую мировую войну в феврале 1915 года. Вы лично приложили немало усилий, чтобы этот памятник был здесь установлен. Расскажите о предыстории появления мемориала на берегу озера Виштынец.

— Я работал со списками воинских захоронений периода Первой мировой войны, составленными германским Народным союзом по уходу за воинскими захоронениями. Там значилась братская могила, в которой были погребены 69 русских воинов, павших 12 февраля 1915 года во время так называемой «Зимней битвы на Мазурах». Это, кстати, был последний бой Первой мировой войны на территории нынешней Калининградской области.

Получилось так, что где-то в конце лета 2007 года члены организации «Молодая гвардия» провели акцию на берегу озера Виштынец. Собрали два тракторных прицепа мусора, а вечером устроили на лесной поляне дискотеку при свечах. Как говорится, дело молодое. Я же после этого обратился к тогдашнему губернатору области Георгию Боосу с предложением направить энергию этой молодежи на поиск и восстановление воинских захоронений Первой мировой войны. Конкретно — найти и восстановить эту братскую могилу, которая должна была находиться очень близко к месту акции. А свечи поставить за упокой павших защитников Отечества. Вскоре получил ответ за подписью регионального министра культуры, который мое рвение несколько охладил: место этой братской могилы, мол, известно и искать его не надо. В письме было указано кладбище бывшего поселка Кальтензее (Рыбино). Министр сообщил, что в области выполняется целая программа по восстановлению и благоустройству воинских захоронений периода Первой мировой войны и эта братская могила до 2010 года точно будет восстановлена. Наступил 2010 год. Программа восстановления братских могил периода Первой мировой войны так и не начала реализовываться.

В области сменились и губернатор, и министр культуры. Стало ясно, что работать придется самим. На кладбище поселка Кальтензее (Рыбино) было найдено единственное место, которое можно было определить как братскую могилу, после чего началась черновая работа: уборка поваленных деревьев, вырубка кустарника, уборка мусора, засыпка ямы (на месте могилы была громадная яма, что часто встречается на бывших германских кладбищах). После завершения этих работ началось сооружение памятника павшим воинам 106-го полка.

Святые православные воины

— Открытие памятника, состоявшееся 2 августа сего года, было как бы приурочено к 100-летию начала этой войны, изменившей историю России, Европы, да и всего мира. Она дала огромное количество примеров храбрости, самоотверженной жертвенности и героизма за Веру, Царя и Отечество. Для России война началась в этих местах на территории бывшей Восточной Пруссии. Среди воевавших здесь был впоследствии признанный святым Русской Православной Церковью За границей (РПЦЗ) великий князь Игорь Константинович. Расскажите об этом малоизвестном факте.